Автор рассматривает эволюцию жертвоприношений как непрерывный процесс, идущий из глубокой древности до современности. Идея жертвенности зверя-тотема приводит к идее человеческой жертвы. После зарождения развитых культов кровавые жертвы древних охотников сменились продуктами скотоводства и земледелия - молоком и вином. Автор доказывает тезис о том, что кровавые жертвы из диких животных (в частности, парнокопытных) могли быть первичными, а жертвы из числа домашних животных - вторичными. Зооморфные духи принимали антропоморфные обличия, что, возможно, позже привело к человеческим жертвоприношениям. Так, сам Христос называл себя пасхой, приносимой в жертву Богу вместо барашка. Однако его место раньше занимал дикий олень, служивший символом солнца. Следовательно, Ыhыах и Пасха, проходившие в дни полнолуния, пройдя одинаковый путь эволюции, трансформировались в современные обряды скотоводов и земледельцев, для которых идея жертвенности жреца носит чисто символический характер.
The author considers the evolution of sacrifices as a continuous process, going from deep antiquity to modern times. The idea of sacrificing the totem beast leads to the idea of a human sacrifice. After the birth of developed cults, the bloody sacrifices of the ancient hunters were replaced by products of cattle breeding and farming - milk and wine. The author proves the thesis that bloody sacrifices of wild animals (in particular, hoofed animals) could be primary, and sacrifices from among domestic animals - secondary. Zoomorphic spirits assumed anthropomorphic appearance, which, perhaps, later led to human sacrifices. Thus, Christ himself called himself the Easter, offered as a sacrifice to God instead of lamb. However, its place was formerly occupied by a wild deer, which served as a symbol of the sun. Therefore, Yhyakh and Easter, which passed on the full moon days, having passed the same way of evolution, transformed into modern rituals of pastoralists and farmers, for whom the idea of sacrificing the priest is purely symbolic.
